Краски мечты - Страница 27

Раннее пробуждение уже дало о себе знать неприятной, голодной пустотой под ложечкой. Зря солгала Альберту. Можно было бы и принять предложение насчет завтрака…

Счет их знакомству пока шел даже скорее на часы, чем на дни. Но чувства, которые Джина испытывала к Альберту, постоянно менялись. Он был ей интересен. Как загадка, как зашифрованный манускрипт, как модернистская картина. Он не похож ни на одного человека, до сих пор встреченного ею. Но он, Джина чувствовала это нутром, относится именно к тем людям, которых она всегда мечтала видеть рядом с собой: необычный, умный, повидавший жизнь и в чем-то наверняка безумно талантливый… Да, он похож на гения. Может, именно это ее привлекает в нем? Собственный недоразвившийся талант, а если быть честной, то талант, загубленный на корню, болезненно бился внутри и тянул ее к этому человеку.

Джина инстинктивно чувствовала с ним какое-то странное, почти невозможное, ничем в принципе пока не подтвержденное духовное родство. Человек ее породы… Сложно все это.

Она заказала завтрак в номер и включила телевизор. Внутри происходила борьба совести и нежелания идти с Альбертом без Мэган. Совесть проиграла. Джина набрала номер Мэган. Он предательски молчал. Судя по всему, Мэган не торопилась возвращаться в отель.

– Ладно. Я еще тебе отомщу. Спрячу косметичку, будешь знать… – пообещала Джина молчащей трубке.

Конечно, можно было позвонить Михаэлю, спросить номер Ганса… Но вот этого Джина точно делать не станет. Она же не какой-нибудь Альберт Ридли, чтобы беспокоить малознакомых людей!

Ей было страшновато оставаться с Альбертом наедине, но, с другой стороны, то, что его внимание не обратится к Мэган, делало мир лучше и приятнее.

Подкрепившись сытным омлетом, который здесь готовили очень недурно, тостами и кофе, Джина попробовала вникнуть в суть происходящего на экране телевизора и в мире, но попытки не увенчались успехом.

Она спустилась вниз в десять двадцать. В холле никого не было, за исключением администратора, портье и Альберта Ридли. Он сидел на кожаном диване кофейного цвета и читал газету. Джина остановилась, потом преодолела какое-то сопротивление и подошла к нему.

– Доброе утро, мисс Конрад, – поздоровался Альберт, не отрывая взгляда от печатных строчек. Джине почудилось что-то прохладно-наигранное в этом.

А может, он уже считает себя хозяином положения?!

– Сделайте одолжение, – Джина опустилась рядом с ним, – называйте меня Джина, а то я чувствую себя странно.

– Хорошо, Джина. Я даже полюбопытствую, с чем связаны ваши ощущения. – Альберт наконец посмотрел на нее.

По глазам было заметно, что сегодня он даже в добром расположении духа. Если Джина могла бы так выразиться применительно к этому человеку.

– По-моему, нашим отношениям не стать официальными. Вы, например, вытаскиваете меня из постели своими звонками… – вздохнула Джина.

– По-вашему, официальные отношения обязательно должны быть оправданы работой? – поинтересовался Альберт.

– А по-вашему, нет? Может, я ошибаюсь, но мы здесь отдыхаем.

– Ну, тут вы совершенно правы. Пожалуй, даже придется предложить вам называть меня Альбертом.

Джина вопросительно подняла брови.

– Наверное, мне даже будет приятно, – подытожил, пряча улыбку в уголках губ, Альберт.

Джина собрала всю свою волю в кулак, чтобы подумать о чем-нибудь нейтральном и не покраснеть. Она поймала себя на странном желании схватить его за воротник, потрясти как следует и спросить: «Ну сколько можно?», сказать, что можно и нужно строить отношения по-другому, что больше всего ей бы хотелось узнать, что на самом деле творится в его душе, какие тайны и идеи он вынашивает, что его беспокоит, почему он ведет себя так жестко…

Холл мало-помалу наполнялся людьми. Это были в основном флористы, приехавшие на конференцию. Слышалась французская и немецкая речь. Джина сразу обратила внимание на группку итальянцев: высокую, эффектную брюнетку лет тридцати пяти и двоих мужчин, один из которых явно был геем: небесно-голубой шарф, изящно переброшенный через плечо, и нервические движения тонких пальцев выдавали его с головой.

Джина вытащила из сумки телефон и еще раз набрала номер Мэган: тишина. Надежда, что вот-вот Мэган распахнет гостиничные двери и предстанет перед ними во всей красе, даже не шевелилась в груди. Джине в голову закралась крамольная мысль: а почему это Альберт не спрашивает о Мэган?

– Альберт, вы не замечаете ничего необычного? – тоном провокатора спросила Джина.

Тот оторвался от газеты, рассеянным взглядом обежал холл:

– Вы имеете в виду вон те увядшие цветы на картине? Да, я тоже думаю, что глупо рисовать такие вещи.

– Подсказываю: Мэган.

– Мэган? Ах да! Кстати, она не пойдет?

– По-видимому, не собирается.

– Я так и думал.

– А как вы догадались?

– Извините, но ваша подруга не похожа на женщину, которая отправится в музей под открытым небом, если у нее есть хоть одно дело поинтереснее. Я имею в виду салон красоты, сауну или симпатичного самца. Всего этого тут навалом.

– Мне кажется, вы сказали что-то очень обидное про мою подругу, – произнесла Джина со скрытой угрозой. Хотя, признаться, сказал Альберт чистую правду…

– Ну что вы, Джина, правда не бывает обидной. Если уметь принимать людей такими, как они есть.

– А вы умеете?

– Умею.

– Надо же! Какой гуманизм! Сразу и не скажешь, – вспыхнула Джина.

– При этом я вовсе не утверждаю, что людей люблю. Может, именно потому, что не придумываю им всяких украшательных побрякушек.

– Вы странный. – Джина улыбнулась. Он ей нравился все больше и больше. Не каждый день встречаешь человека, который на все имеет свою точку зрения и обладает достаточной харизмой, чтобы и твои шаблоны восприятия разнести в клочья.